Права психически больных

Что будет, если я пойду к психиатру? Меня поставят на учет? А могут госпитализировать без моего согласия? Важные вопросы о правах людей с психическими расстройствами
Meduza
09:00, 13 августа 2018

Многие уверены, что, если они обратятся к психиатру, их поставят на учет, об их диагнозе станет известно на работе, их смогут насильно «упечь в дурку». По просьбе «Медузы» создатели проекта «Дело Пинеля», посвященного правовой стороне психиатрической помощи, отвечают на главные вопросы о правах пациентов.

Что будет, если я обращусь к психиатру? Меня поставят на учет?

Психиатрический учет — обязанность медицинских учреждений отчитываться о всех пациентах с заболеваниями психики — отменили еще в 1993 году. Сейчас наблюдение и лечение у психиатра делится на консультативно-лечебную помощь и диспансерное наблюдение, которое могут установить по инициативе лечащего врача и без согласия пациента.

Наблюдение у психиатра начинается с подписи под согласиемна медицинское вмешательство. Поставив подпись, человек попадает в группу консультативно-лечебной помощи, подтверждает добровольность осмотра у врача и дает согласие, что будет принимать прописанные ему медикаменты и посещать специалиста, — но только если сам сочтет это нужным. Если человек, который получает консультативно-лечебную помощь, перестанет приходить, врач не станет выяснять, где он и что с ним.

В некоторых случаях психическое расстройство — как, например, параноидная шизофрения, — может протекать с частыми и тяжелыми обострениями или плохо поддаваться лечению. Если это происходит, комиссия психиатров по инициативе лечащего врача может установить за пациентом диспансерное наблюдение. Это не недобровольная госпитализация (для которой необходимо решение суда), это просто более пристальное наблюдение со стороны врачей. Это значит, что пациент лечится по собственному желанию, но ему надо посещать психиатра в диспансере через четкие временные промежутки — для осмотров и выписки препаратов. Для установления диспансерного наблюдения нужно долго смотреть за состоянием человека, чтобы понять особенности течения заболевания и его характер; устанавливать диспансерное наблюдение после первого же приступа болезни незаконно.

В то же время при диспансерном наблюдении у врача есть правоосмотреть пациента, даже если тот письменно отказался от наблюдения в диспансере. Так, закон дает возможность психиатрам наблюдать за здоровьем пациента, предотвращать серьезные ухудшения состояния и помогать в решении бытовых и социальных проблем. Врач может приходить к пациенту домой, но не может насильно давать ему препараты. Если состояние человека стало лучше и ухудшений нет на протяжении длительного времени (точных временных рамок нет), диспансерное наблюдение могут прекратить.

На диспансерное наблюдение обычно берут в психоневрологических диспансерах (ПНД). В частных клиниках, как правило, занимаются только консультативно-лечебной помощью. Если человек посещает психиатра в частной клинике, информация об этом не попадет в базы данных государственных диспансеров, если только оттуда не пришлют запрос. По сути, обращаясь в частную клинику, человек становится «невидимым» для государственных медицинских организаций, оказывающих психиатрическую помощь.

Если обратиться в психоневрологический диспансер, об этом узнают на работе? А родственники?

Обращение в медицинскую организацию — это конфиденциальная информация, охраняемая законом врачебная тайна. Поэтому, если человек обратился в ПНД, никто не будет об этом сообщать — ни его начальству, ни в МВД. Даже если работодатель пришлет в диспансер запрос о том, обращался ли его работник за помощью, ему не дадут такой информации. Психиатр может предоставить какие-то сведения только тем, кого сам пациент указал в согласии на лечение.

О диагнозе человека могут сообщить кому-то без его ведома и согласия лишь в оговоренных законом случаях. Это может быть, например, запрос из другой медицинской организации, в которой лечится пациент. Сведения, представляющие медицинскую тайну, передаются в МВД, только если заведено и расследуется дело с участием пациента в любой роли (потерпевший, подозреваемый, свидетель). Прокуратура и органы уголовно-исполнительной системы тоже могут посылать запросы в психиатрические больницы и ПНД.

При психическом расстройстве запрещено что-то делать? Например, водить машину?

Сам по себе факт наблюдения у психиатра не означает каких-либо запретов, но иногда психиатр может ограничить права пациента после осмотра. Если у доктора возникают сомнения, может ли пациент в его состоянии заниматься тем или иным видом деятельности, человека направляют на врачебную комиссию, которая и принимает окончательное решение. Например, если у человека есть длительное или хроническое расстройство с частыми, стойкими, тяжелыми обострениями, ему могут запретить пользоваться оружием или водить автомобиль. Есть утвержденный список таких заболеваний, в который, в частности, входят шизофрения, биполярное аффективное расстройство и расстройства личности.

Существуют и ограничения по работе — но, как правило, они связаны не с диагнозом, а с состоянием человека. Многие медицинские противопоказания к определенным видам деятельности прописаны в приказе Минздрава. Если у человека, проходящего осмотр перед приемом на работу, уже диагностировано психическое расстройство из списка, и врач во время осмотра это узнает, он может направить пациента на врачебную психиатрическую комиссию. Та, в свою очередь, может не допустить человека к работе, если посчитает, что расстройство стойкое, тяжелое и с часто обостряющимися проявлениями. Например, для пациентов в нестабильном и тяжелом состоянии запрещены работа на высоте, в образовательных учреждениях или кафе. Когда состояние улучшается, это ограничение могут снять. Пока у пациента нет обострения, и врачи подтверждают его трудоспособность, он может спокойно работать — в том числе в школе.

Психическое расстройство не может быть и самостоятельным поводом для лишения родительских прав. Но в некоторых случаях оно может быть опасно для ребенка — например, быть причиной жестокого отношения к нему. Именно опасное или пренебрегающее поведение родителя с психическим расстройством будет поводом для лишения родительских прав, а не сам диагноз. Родительские права могут быть и только лишь ограничены из-за проблем с психическим здоровьем, влияющих на ребенка.

Имеет ли человек с психическим расстройством право на больничный? В нем указывают диагноз?

Психические расстройства не отличаются от инфекционных или других болезней. Иногда состояние пациента может быть таким плохим, что он временно теряет способность работать. В этом случае психиатр может ему выдать листок нетрудоспособности (больничный).

На листке нетрудоспособности не указывают диагноз. Психиатрические и наркологические организации имеют специальные печати для больничных, где не обозначается их профиль. Кроме этого, вместо слова «психиатр» на больничном может быть указано, например, «терапевт». Однако в листке нетрудоспособности обязательно должен быть адрес выдавшей его медицинской организации. Поэтому работодатель будет знать, что человек проходил лечение в психиатрическом учреждении — но не узнает, с каким расстройством.

Как действовать близким, если человек с психическим расстройством не хочет обращаться к врачу?

Если человек не хочет идти к врачу, специалиста могут вызвать его близкие, обратившись в ПНД по месту жительства или в частную клинику. Если врач сочтет их опасения обоснованными, то попросит написать заявление. В нем нужно будет указать конкретные факты, свидетельствующие о том, что у человека, вероятно, есть психическое расстройство. Это могут быть нарушения памяти, проблемы со сном, странные, откровенно не совпадающие с действительностью высказывания, разговоры с невидимыми собеседниками, подозрительность, поиск источников излучения и радиоволн и так далее. Заявление понадобится, даже если у человека уже есть психиатрический диагноз — у врача все равно должны быть основания для осмотра. После этого он сможет осмотреть человека на дому.

Возможно, что врач обнаружит у пациента признаки расстройства психики, но сочтет, что его состояние не представляет опасности ни для него самого, ни для окружающих. Тогда он может предложить пациенту подписать согласие на лечение и принимать препараты. В таком случае у человека будет право отказаться от лечения. Если же врач нашел поведение человека опасным, пришел к выводу, что тот не способен самостоятельно удовлетворять свои жизненные потребности или его состояние существенно ухудшится без психиатрической помощи, это может стать причиной для недобровольной госпитализации.

Вне зависимости от результатов осмотра родственники пациента могут оспорить выводы врача: у них есть право обратиться к главному врачу частной клиники или ПНД.

Marten Newhall / Unsplash

Что делать, если у человека острое состояние, но он этого не понимает?

Если состояние пациента ухудшается очень быстро и времени ждать врача из ПНД или частного психиатра уже нет, нужно вызывать скорую — неважно, из государственной клиники или частной. Например, некоторые пациенты с психическими расстройствами в состоянии ухудшения не осознают, что их действия опасны. Это могут быть физическая агрессия, высказывания о намерении совершить суицид или попытка самоубийства. В таких случаях не надо медлить с вызовом психиатрической бригады.

Конечно, родственники или близкие могут отвезти человека в психиатрическую больницу или диспансер самостоятельно, но это может быть рискованно. Если на скорой отказывают в отправлении бригады, можно потребовать к телефону старшего врача станции и объяснить ситуацию ему. Пациентов в остром состоянии должны осматривать психиатры скорой помощи.

Если человек ведет себя опасно или агрессивно, то при осмотре психиатр вправе не называть свою специальность, а медицинское освидетельствование возможно и без обязательного во всех других случаях письменного согласия пациента.

Осмотра врачом скорой достаточно, чтобы человека насильно положили в психиатрическую больницу?

Нет, эта процедура намного сложнее. По сути, недобровольная госпитализация начинается только в приемном покое больницы — даже если человека доставили туда на скорой. Врач скорой помощи должен всего лишь решить, есть ли показания для недобровольной госпитализации. Если психиатр в приемном покое больницы тоже считает, что они есть, человека помещают в стационар. В течение следующих 48 часов собирается комиссия психиатров и обсуждает этот вопрос. Если комиссия считает, что недобровольная госпитализация нужна, главный врач или другой представитель больницы обращается в суд (на подачу всех документов у больницы есть 24 часа) — и уже тот решает, госпитализировать человека без его согласия или нет.

Заседание суда должно пройти в течение пяти дней после получения документов из больницы. Такие дела рассматриваются в закрытом режиме, потому что касаются сведений, составляющих медицинскую тайну, но сам пациент имеет право принять участие в заседании. Ему могут отказать только в случае тяжелого психического состояния, но и это должно быть не устным и единоличным решением лечащего врача, а письменно оформленным решением врачебной комиссии. Если пациента не допускают к участию в судебном заседании, его интересы должен представлять юрист по доверенности или адвокат, назначенный судом.

Что делать, если человек хочет уйти из больницы?

Если пациента госпитализировали по его согласию, то он может в любой момент попросить выписать его из больницы, даже если врач это не рекомендует. При выписке по желанию пациента ему должны объяснить, к чему это может привести. После разговора с врачом человек с психическим расстройством может сам поменять свое решение и остаться в больнице.

Из этого правила есть исключение. Человек может находиться в больнице добровольно (то есть подписав согласие на лечение), но из-за попытки суицида или еще каких-нибудь опасных действий. Если врач видит, что пациент хочет выписаться из больницы, но опасность для его здоровья и жизни (или здоровья и жизни окружающих) сохраняется, то он может начать процедуру недобровольной госпитализации — опять же, с участием врачебной комиссии и через суд.

Недобровольная госпитализация может быть прекращена только по решению комиссии психиатров: ни о каком уходе из больницы по собственному желанию здесь уже не может идти речи.

Если человека без его согласия положили в больницу, он может отказаться от приема препаратов?

Нет. Пациенту имеют право давать препараты без его согласия только вдвух случаях, и недобровольная госпитализация — один из них. Второй — принудительное лечение в качестве замены уголовного наказания. Право отказываться от таблеток и участвовать в выборе медикаментов, которые выписывает врач, имеют те, кто находится в больнице по собственному желанию.

Могут ли близкие навещать человека в психиатрической больнице?

Да, конечно, могут. Более того, в законе о психиатрической помощи, когда речь идет о свиданиях в больнице, используется термин «посетители». Нет никаких указаний на то, что посещать пациента могут только родственники, как нет и указания на степень их родства. То есть человек может сам выбрать, с кем он хочет общаться, а кого не хочет видеть.

Право на свидание может быть ограничено только из-за тяжелого психического состояния пациента. Это решение принимает лечащий врач, а не медсестра или другой персонал больницы. Когда человеку становится лучше, все ограничения на свидания должны снять. Визиты близких и друзей могут поддержать человека в больнице и улучшить его состояние.

Что делать пациенту, если его права нарушают?

Пациенты с психическими расстройствами обладают такими же правами, как и пациенты с любыми другими заболеваниями. Закон «О психиатрической помощи…» дает пациентам много свободы и прав, сам по себе он достаточно гуманный. Проблема в том, как он исполняется на практике — тут можно столкнуться с запугиванием со стороны врачей и другого медицинского персонала, а также с пренебрежением мнением пациента.

В таких случаях закон позволяет пациентам больниц напрямую обращаться к заведующему отделению и главному врачу по поводу обследования, лечения и выписки. Люди, госпитализированные в больницу, также могут без правок со стороны врачей прибегать к помощи юристов вне больницы, писать жалобы и заявления в суд и прокуратуру, направлять свои обращения в минздрав или депздрав.

От обращения в общественные организации, скорее всего, будет мало пользы. Их представители должны согласовывать условия посещения больниц с главным врачом. Это может помешать им увидеть серьезные проблемы в работе стационара и пообщаться с теми, чьи права нарушены.

Если человек считает, что его права нарушают в ходе лечения, он может сделать следующее:

• Поговорить с врачом. В некоторых случаях этого достаточно, чтобы донести свое мнение. При разговоре могут присутствовать другие люди (друзья, родственники), если пациент им разрешит.
• Обратиться к заведующему отделением, главному врачу или его заместителю по лечебной части. Иногда доктора не хотят сами принимать сложные решения. Выполнять указания своего руководителя для некоторых врачей оказывается проще, чем решать проблемы самим. В частной клинике можно пойти к главному врачу или директору.
• Написать о своей проблеме в региональный минздрав или депздрав. У главного врача тоже есть начальник — министр здравоохранения региона или глава соответствующего департамента. Опыт показывает, что жалобы из минздрава или депздрава разбираются с особым вниманием. Но не стоит сразу начинать с этого пункта, сначала лучше показать врачам, что вы готовы к конструктивному разговору. Многие проблемы можно решить и без вмешательства вышестоящих органов.
• Пожаловаться в прокуратуру, Росздравнадзор и Роспотребнадзор. Эти ведомства следят за правильной работой медицинских организаций и за соблюдением ими законов. Их можно уведомить о своих проблемах, когда жалоба уже отправлена в минздрав или депздрав.
• Написать доверенность для представления своих интересов. Такую доверенность может заверить не только нотариус, но и главный врач больницы, в которой находится пациент. Обладая подобной доверенностью, представитель может защищать права пациента за пределами больницы, в том числе и в суде. Если человек работает, доверенность может быть заверена работодателем.
• Действия или бездействие врача можно обжаловать в суде. Для этого подается административный иск в районный или городской суд. Иск должен быть подан в течение трех месяцев со дня, когда гражданину стало известно о нарушении его прав. В суде можно попросить независимую судебно-психиатрическую экспертизу и предложить экспертное учреждение.

Виктор Лебедев, Елена Пальцева, Ольга Зайкова, авторы проекта «Дело Пинеля»

Юридическая защита прав психически больных людей нашей страны осуществляется в полном соответствии с международными стандартами, принципами и Всеобщей Декларации о правах человека. В реальности душевнобольные люди нередко сталкиваются с дискриминацией. Не все душевнобольные люди с подтвержденным диагнозом опасны для окружающих. Степень расстройства нередко позволяет вести полноценную нормальную жизнь, но наличие подобного заболевания в анамнезе откладывает свой отпечаток.

ВНИМАНИЕ: нашими юристами предлагается правовая помощь психически больным от консультации, жалобы на врача в прокуратуру, а также представительство в суде. Чтобы воспользоваться ею, необходимо обратиться в наше Адвокатское бюро.

Когда требуется правовая защита душевнобольных?

Существует ряд причин для обращения к нашим юристам, для которых защита прав душевнобольных – правовая сфера деятельности. Наиболее популярные из них:

• жилищно-имущественные споры
• возможность трудоустройства
• лишение дееспособности
• вопросы госпитализации в недобровольном порядке в психиатрический стационар (по ссылке подробнее)
• ограничение свобод и прав граждан
• иные ситуации, которые сложно решить без помощи адвоката

Люди с ограниченными возможностями получают государственную пенсию или пособие на содержание. Нередко родственники или представители социальных служб пытаются заполучить право распоряжаться этими средствами. Пациенты становятся заложниками ситуации.

Медицинский юрист, опираясь на Международную Декларацию о правах инвалидов, Резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН о принципах защиты психически больных лиц, способен отстоять права душевнобольных, добиться решения суда в их пользу.

Основные права психически больных людей

Психически больные люди, как мы знаем, обладают всеми правами, предусмотренными нашим основным законом и иными нормативно-правовыми актами. К основным правам психически больных людей, с учетом их заболевания, относятся следующие:

• право на то, чтобы к ним относились уважительно и гуманно, не унижали их человеческое достоинство
• право получать информацию о своих правах
• право получать психиатрическую помощь, по возможности там, где они проживают
• право находиться в медицинской организации, которая оказывает психиатрическую помощь в стационаре, только тот срок, который необходим, чтобы оказать помощь в стационаре
• право на все виды лечения
• право на то, чтобы психиатрическая помощь оказывалась в надлежащих санитарно-гигиенических условиях
• вправе согласиться или отказаться, чтобы к ним применяли методы профилактики, лечения как испытания
• имеют право потребовать, чтобы был приглашен любой специалист, оказывающий психиатрическую помощь, чтобы работать во врачебной комиссии, если конечно такой специалист согласиться
• имеют право на помощь адвоката, законного представителя или иного лица

Порядок ограничения прав психически больных

В установленных законом случаях права психически больных людей могут быть ограничены. Порядок ограничения прав соответствующей категории больных заключается в следующем:

1. устанавливается наличие оснований для ограничения прав психически больного человека, как правило, это заключение комиссии врачей-психиатров
2. если психически больной отказывается от того, чтобы его права были ограничены, например, не хочет, чтобы его помещали в медицинскую организацию, тогда необходимо обращение в суд с заявлением, например, о госпитализации в недобровольном порядке
3. по результатам рассмотрения заявления суд выносит соответствующий судебный акт, которым либо удовлетворяет заявление, либо отказывает в его удовлетворении. При этом при рассмотрении заявлений, как правило, участвует прокурор, иногда прокурор самостоятельно обращается с заявлением в суд

Ограничение прав психически больных людей может выражаться не только в помещении их в медорганизацию, ну и, например, в ограничении родительских прав, в ограничении дееспособности и т.д.

Внимание: смотрите видео и Вы узнаете, почему клиенты доверяют решение своих проблем именно нам

Адвокат по защите прав психически больных в Екатеринбурге

Грамотная юридическая помощь психически больным предоставляется нашими экспертами, которые специализируются на такой сфере деятельности. Желательно обращаться к специалистам, которые четко знают, как действовать в непростых ситуациях, как отстаивать права людей с расстройствами психики.

Поэтапное отстаивание защита прав и законных интересов душевнобольных осуществляется в суде. Юристу необходимо доказать отсутствие потенциальной опасности для окружающих от человека с диагнозом, возможности его социальной адаптации в обществе. Возможно, что нужно будет ответить на вопрос: как снять диагноз у психиатра. Если человек не лишен дееспособности, он имеет те же права и обязанности, что и здоровый. Он может рассчитывать на предоставление медицинской помощи, санаторно-курортного лечения.

Определенное ограничение прав психически больных людей имеет место при постановке серьезных диагнозов. Если пациент не способен обслужить себя, здраво мыслить, то его лишают дееспособности, назначают опекуна. Этими вопросами тоже занимаются наши юристы как общество защиты прав психически больных.

Читайте еще о работе нашего адвоката:

Узнайте, можно ли подать в суд на врача за неправильный диагноз по ссылке

Права психически больных регламентированы законом Российской Федерации, который имеет название: Закон о психиатрической помощи и гарантии прав граждан при ее оказании.
В данном законе подробно изложены все тонкости данного вопроса. В данной статье будет идти речь о нескольких принципов, которые являются основополагающими. Эти принципы желательно знать и помнить каждому.
Все психически больные люди имеют право на то, чтобы к ним относились гуманно. Недопустимо жестокое и грубое обращение, а также применение насильственных действий по отношению к больным с психическим заболеванием. Исключением могут быть случаи, когда человек, страдающий психическим расстройством, представляет серьезную угрозу и для предотвращения нежелательных последствий его агрессивного поведения требуется применение силы.
Также следует обратить внимание на вопросы, касающиеся процедур осмотра и психического освидетельствования. Установлено, что осмотры, исследования и освидетельствования в целях выявления симптомов психического заболевания и постановки психиатрического диагноза осуществляются только врачом-психиатром. Перед проведением осмотра врач должен обязательно представиться перед пациентом. Пациент же имеет право знать информацию о целях исследования и о том, что оно проводится не каким-то любым врачом, а именно врачом-психиатром. Проведение данных мероприятий возможно только после получения добровольного и информированного согласия, полученного врачом-психиатром от предполагаемого пациента. Также имеются исключения для принудительного проведения осмотра врачом-психиатром, но это происходит только в условиях, когда пациент подлежит освидетельствованию по постановлению органов власти и согласно внутригосударственным законам.
Пациент имеет право на оказание как можно лучшей психиатрической помощи в условиях наименьшего отдаления от привычного места жительства. Это означает, что если пациент может получать терапию в амбулаторном порядке, то у врача-психиатра нет права приписывать пациенту стационарное лечение.
Если требуется лечение в условиях стационара, то тогда выбирается таковой, который будет наиболее приближенным к постоянному месту жительства пациента.
Для помещения человека на стационарное лечение в психиатрическую лечебницу требуется также получение от него врачом-психиатром добровольного и информированного согласия на проведение диагностики и лечения, оформленное в письменном виде. Добровольное получения согласие предусматривает отсутствие каких-либо угроз в адрес пациента, применение силы и насильственных действий, обмана по отношению к нему. Информированное согласие означает тот факт, что пациент имеет право на получение всей достоверной информации о всем, что его касается как пациента. Врач должен рассказать пациенту о его заболевании, его особенностях, целях лечения. Пациент должен узнать от врача, как его будут лечить, какие возможны альтернативные методики лечения, какие противопоказания и показания к терапии, побочные эффекты при проведении лечения. Вся информация должна быть предоставлена в такой форме, которая будет доступной и понятной для пациента в его психическом состоянии.

Пациент на любом этапе лечения и проведения диагностических мероприятий может отказаться от их проведения при условии, что он был помещен в психиатрический стационар в добровольном порядке.
Врач не имеет право задерживать пациента по каким-либо другим причинам, не касающимся его психиатрического заболевания.

В Закон о психиатрической помощи и гарантии прав граждан при ее оказании с конца 90-х почти ежегодно вносятся изменения. Они касаются многих моментов. Например, психиатрическая помощь у нас в большинстве случаев оказывается лишь при добровольном обращении лица к специалистам. Даже просто сделать укол пациенту ПНД врач не может без согласия больного. А перед тем как начать лечение, врач обязан рассказать пациенту «о целях, методах и продолжительности рекомендуемого лечения, а также о болевых ощущениях, возможном риске, побочных эффектах и ожидаемых результатах»… При этом нигде не сказано, кто должен определять, способен ли больной правильно понять врача…

А уж добиться от медиков госпитализации тех, чье состояние стало опасным для них самих или окружающих, — вообще гиблое дело.

То есть душевнобольным предоставили право самим решать, лечиться ли, принимать ли лекарства… А ведь люди с расстроенной психикой, отказавшиеся от необходимых препаратов, не только губят себя, но и порой смертельно опасны для окружающих. Они могут совершить любые преступления, в том числе самые страшные. И лишь после большой беды больного удается госпитализировать без его согласия.

По мнению многих психиатров, борьба за права психически больных привела, по существу, к краху системы динамического наблюдения за ними — в результате все больше людей с расстроенной психикой оказывалось в группе риска. Конституционный суд РФ в 2011 году пошел еще дальше, приняв постановление, позволяющее лицам, страдающим психическими расстройствами, участвовать в судебных заседаниях о признании их недееспособными наравне с другими участниками процесса.

По закону, минуя опекунов, медиков и органы опеки, недееспособные граждане могут обращаться в суды для восстановления своей дееспособности, что они и делают. Опекунов, соответственно, от защиты больных людей освобождают.

И вот что страшно. Став дееспособными, пациенты со стойкими психическими нарушениями получают право отказаться от посещения ПНД, заявить о снятии их с учета и отказе от лечения. Все по закону.

Для многих восстановление в правах становится дорогой в никуда.

«Люди с нездоровой психикой себя больными не считают. Отказавшись от таблеток, они начинают искать себе врагов и хватаются за ножи — таких случаев достаточно. Врагами могут стать родные, соседи, случайные прохожие, — говорит о результатах проводящейся реорганизации доктор медицинских наук, психиатр-криминалист Михаил Виноградов. — Без лекарственной поддержки они станут творить все, что им вздумается».

Инга Сергеевна Куликова (имя и фамилия изменены), 74-летняя москвичка, давно страдающая тяжелой формой шизофрении, лекарств больше не принимает. Кому-то оказалось выгодно, чтобы она стала «здоровой», — и вот уже для суда готово заключение экспертизы, подтверждающее ее адекватность, и скоро будет вынесено решение о признании Куликовой дееспособной.

Еще бы: Инга Сергеевна живет одна в трехкомнатной квартире в Москва.

А если об адекватности больной судить не по заключениям экспертов, а по ее поведению и поступкам, то становится понятно, что Куликова является весьма лакомым кусочком для квартирных аферистов.

***

«Не дай мне Бог сойти с ума, нет, лучше посох и сума» — это еще Пушкин писал. Но едва ли не более, чем сами душевнобольные, страдают их родственники. Ответственность за неадекватных, но все равно любимых и близких людей ложится тяжелейшим грузом, который способен выдержать не каждый.

Виктор Куликов — один из тех, кто выдержал. Все последние годы он терпеливо и нежно заботится о своей матери. Инга Сергеевна признана недееспособной в 2011 году, Виктор стал ее опекуном.

— Нелады с головой у мамы начались еще лет 25 назад, — рассказывает он. — Она стала говорить, что ее преследуют, бьют в метро, бритвы подкладывают в туфли, следят. Материалы своей недавно защищенной диссертации сожгла. У нее появился непреодолимый страх заражения — она вызывала СЭС, считая, что вода заражена, всюду брала с собой дозиметр. Не разрешала мужу, моему отцу, Георгию Петровичу держать свои вещи в ванной, так как они тоже «заражены». Отца она, кстати, просто возненавидела, называла стукачом, отгородилась от него в комнате занавеской, кидала камни в его машину. Писала жалобы и заявления в прокуратуру, министру обороны, в ООН, даже принцу Чарльзу — на мужа, на меня, на брата. Требовала от них всех, чтобы отца выселили из квартиры. Твердила, что домашние хотят продать ее в арабские страны, подвешивают за ноги к люстре и т.п.

В августе 1991 г. Инга уехала в деревню, где у Куликовых имеется дом. Оттуда позвонили соседи и сказали, что она ходит голая с рюкзаком за спиной, забирается на крышу и не дает себя снять. Муж с сыном вызвали бригаду медиков и отвезли Ингу в психиатрическую больницу, где ей поставили диагноз: «шизофрения приступообразно-прогредиентная, аффективно-бредовый приступ».

Выписали ее под поручительство мужа и поставили на учет в ПНД №17.

— Наша жизнь превратилась в своего рода качели, — вспоминает бывший муж Инги Георгий Петрович Куликов. — Какое-то время жена пила лекарства и вела себя тихо. Потом агрессия и бред возвращались. Ее ненависть ко мне росла, она требовала развода, я считал себя ответственным за жену, но в конце концов она все-таки выгнала меня из дома и оформила развод. Я ушел, забрав только самое необходимое. Сын в то время уже жил отдельно. Инга осталась в «трешке» одна, считала, что все вокруг принадлежит ей, и только ей.

Позднее суд признал за бывшим мужем право на половину квартиры и дома в деревне. Но жилье у него было только на бумаге — Инга сменила замки и через дверь кричала, что никого не пустит. Георгию Петровичу пришлось покинуть заработанную им в свое время квартиру и снять комнату.

— Я, конечно, мог бы настаивать на обмене, — вспоминает Георгий Петрович. — Но представлял себе, что при этом будет твориться с Ингой… Чтобы переселить ее, пришлось бы применить настоящее насилие. Я не мог на это пойти: все-таки, несмотря на жуткий характер и поведение, она мать моего ребенка…

После того как Инга почувствовала себя полной хозяйкой, для соседей по дому началось тяжелое время. Они рассказывают, как безумная женщина лила мочу из окон на прохожих, ночами натягивала проволоку перед подъездом, а утром смотрела, как люди спотыкаются и падают. Лестничные марши Инга засыпала порошком с битым стеклом в наказание уборщице, которая «плохо убирается». И писала, писала, писала жалобы в различные инстанции — на бывшего мужа, на соседей по подъезду, на руководство ЖСК, на сына, который якобы хранит дома оружие и наркотики, вызывала ОМОН по его адресу и т.п.

За последний год Инга Сергеевна пристрастилась к спиртному.

— Я живу в квартире с 2004 г. До 2010 г. Куликова нам житья не давала, — рассказывает Настя, соседка Инги Сергеевны. — Как минимум раз в неделю она вызывала участкового и заявляла, что я моджахедка, украинка или белоруска. Короче, враг. Приезжал наряд с автоматами, а я была в это время беременна. Инга Сергеевна говорила, что мы с мужем под окнами «зарыли ребенка», что у меня футболка с радиоактивными знаками, что мы ей подсыпаем различные смеси с радиацией. Обвиняла в том, что каждое нечетное число в начале месяца мы залезаем к ней в окно, а через несколько дней вылезаем. В эти дни воруем у нее постельное белье и лекарства. Просила моего мужа вытащить у нее из-под кровати змей и т.п.

Только в конце 2010 г. Инну удалось госпитализировать — после того, как соседи обратились в милицию с коллективным письмом. После длительного лечения и наблюдения в больнице им. Ганнушкина и в 10-й психиатрической больнице в 2011 г. ее признали недееспособной, так как психическое заболевание приобрело уже не приступообразный, а непрерывный характер.

В конце 2011 г. женщина вернулась домой. Сын, взявший на себя обязанности опекуна, постоянно приезжал, ухаживал за ней, следил за тем, чтобы мать посещала врачей и принимала лекарства, полностью содержал, возил на прогулки и в деревню. Казалось, все как-то приспособились к непростой жизни с душевнобольной…

***

Около года назад в состоянии Инги Сергеевны началась новая волна: у 74-летней женщины возникло неудержимое сексуальное влечение к молодым мужчинам. В квартире стали появляться товары из секс-шопов, литература соответствующего содержания. Не стесняясь, мама стала обращаться к сыну с просьбами найти ей «ковбоя» для секса…

Затем от разговоров она перешла к делу. К ней домой зачастили окрестные молодые мужчины из разряда тех, кого называют асоциальными личностями.

— Я не знал, что делать, — рассказывает сын Виктор. — Мама начала видеть во мне врага, который стоит на ее пути к счастью. Сначала она изучала объявления о знакомствах, надеясь на долгие отношения с небедным человеком. Потом стала все более зацикливаться на собственно сексе. Соседи сообщали, что из ее квартиры часто выходят пьяные мужчины, которые там ночуют. Потом в непотребном состоянии они валяются на полу в общем тамбуре. Гости вымогали у пенсионерки деньги, требовали покупать водку и пиво. А уж о ее партнерах в деревне, где мать проводит лето, и вспоминать страшно. Полностью деградировавшие бомжи, с которыми она распивала спиртное и «утешалась» почти ежедневно.

Соседка по подъезду Настя рассказывает:

— Вот уже год к ней по ночам постоянно ходят мужчины лет сорока, пьяные, грязные, вонючие, похожие на бомжей или наркоманов. Они громко говорят, шумят, поэтому я слышу их приход. Рано утром, часов в семь, выходят из квартиры. Потом весь день сидят в нашем дворе, курят, пьют — ждут вечера, чтобы идти к Куликовой. Они между собой обсуждают ее, говорят, что она сумасшедшая старуха, ради секса готова на все. Покупает им спиртное, еду, требует, чтобы они занимались с ней сексом всю ночь. Хвастают, что скоро поселятся в ее квартире. Инга Сергеевна очень изменилась за этот год, опустилась. Она была ухоженной, а сейчас становится похожей на своих собутыльников…

К слову, ни один из препаратов, назначенных ПНД №17, где наблюдается Куликова, нельзя совмещать со спиртным. Инга Сергеевна это знает и предпочитает алкоголь — он помогает налаживать личную жизнь…

О том, что происходит с матерью, Виктор неоднократно ставил в известность лечащего врача Перегудину Т.В. и органы опеки: «…из-за отказа больной принимать лекарства, назначенные врачом ПНД №17, ее психическое состояние существенно ухудшилось… Куликова И.С. нуждается в наблюдении психиатром диспансера, а также психиатрической помощи в амбулаторных условиях, ей рекомендовано продолжить прием лекарственной терапии, но ни один из назначенных препаратов больная не принимает».

***

Но оказалось, это еще не самое страшное.

Гром грянул весной 2015-го, когда Виктор узнал, что его мать, находящаяся в описанном уже «прекрасном» состоянии, подала в Тушинский районный суд заявление о признании ее дееспособной.

Кто помог Инге Сергеевне собрать все документы? Кто научил ее грамотно составить заявление? Кто свел ее с адвокатом Ломтевой, взявшейся за это дело?

Дальше — больше. В диспансере №17 уволилась участковый врач Перегудина, хорошо знавшая Ингу Сергеевну. А новая врач Е.А.Кочурина, наблюдавшая ее всего три недели, дала заключение о том, что у больной с непрерывным течением хронического психического расстройства наблюдается «стойкая ремиссия».

— Весь май 2015 года я бегал в ПНД, пытаясь попасть на прием к новому участковому, чтобы рассказать, что происходит на самом деле, — говорит Виктор, — но доктор Кочурина категорически отказалась встречаться со мной.

Дальше — еще больше. Экспертиза, назначенная судом, проводилась в Центре им. Сербского. Виктор рассказывает, что в день экспертизы ему всячески препятствовали пройти с матерью, требовали, чтобы он отдал ей паспорт, хотя все остальные подэкспертные прошли со своими опекунами и родственниками беспрепятственно.

Для столь важной экспертизы центру потребовалось всего несколько часов. Никакого наблюдения. Никакого анализа документов о крайне болезненном и нелепом поведении очень пожилой пациентки. Просто произошло чудесное преображение женщины, страдающей хроническим и затяжным психическим расстройством со стойкими болезненными проявлениями, в абсолютно нормального человека. Эксперты признали Куликову неожиданно излечившейся. С полной критикой и понимающей то, что она делает.

И еще важный момент. Кто-то явно подготовил Куликову к общению с комиссией экспертов. В ее записях, сделанных весной 2015-го, Виктор нашел многостраничную «шпаргалку» о том, как вести себя на экспертизе в Центре Сербского. И женщина очень старалась следовать рекомендациям.

Из заключения:

«Себя подэкспертная характеризует спокойной, неконфликтной, указывает, что она предпочитает сложные вопросы решать «путем добрых рассуждений», «свои действия всегда обдумывает», подчеркивает, что ей «нравится жить на позитиве»… Указывает, что она в настоящее время ведет активный образ жизни, полностью себя обслуживает, стремится самосовершенствоваться, читает книги, ходит на литературные вечера».

И — никакой реакции ни на один документ, который помешал бы восстановить дееспособность Куликовой. На болезненное сексуальное поведение Инги Сергеевны, ее связи с опустившимися алкоголиками и появившуюся тягу к спиртному. На ее собственные заявления о том, что сдавать комнату Георгия Петровича молодому жителю Тулы ей разрешили в ПНД, и еще двоюродный брат мужа (?!) тоже дал свое согласие. На утверждение Куликовой, что поставил ее на учет в ПНД бывший муж, чтобы не возвращать долг в сумме 9000 рублей, которые якобы были даны ему в конце 80-х. На ее планы побороться в суде с руководителем Сбербанк Герман Греф, ибо введенная Сбербанком «электронная очередь» — это ее изобретение, которое Греф у нее «украл». На намерения, став дееспособной, начать судиться практически со всеми родственниками и родственниками родственников, потому что все они богатые и жадные…

Фото: Наталия Губернаторова

В это же самое время от правления ЖСК дома, где живет «неконфликтная» и «эмоционально сдержанная» Куликова, поступают жалобы ее опекуну Виктору:

«…подопечная Вам Куликова И.С. выливает продукты собственной жизнедеятельности на лестничной площадке первого этажа и в лифте… раскладывает возле почтовых ящиков неизвестные субстанции, мотивируя свои действия необходимостью борьбы с крысами и собаками».

Все эти факты из документов и протоколов судебных заседаний почему-то не стали предметом исследования экспертов, и о них в заключении нет ни слова.

***

Невзирая на право законного представителя на ознакомление со всеми материалами дела, в том числе документами о состоянии здоровья его матери и подопечной, судья Моисеева упорно не дает опекуну знакомиться с медицинскими картами и не приобщает к делу те документы, которые экспертам было бы очень важно прочитать.

Виктор Куликов неоднократно обращался с заявлением к судье Моисеевой о предоставлении ему для ознакомления и снятия копий медицинской карты из ПНД №17, где наблюдается его мать и где должно быть отражено, как происходили изменения в сознании некогда тяжелобольной пациентки.

В удовлетворении заявлений было отказано.

Все наводит на размышления о том, что в этом деле есть заинтересованные лица. Схема известна: психически больной бабушке вернуть дееспособность и паспорт, выдать замуж за одного из любимых ею «ковбоев». Потом «молодую жену» склонят к передаче своей доли квартиры т.н. мужу, после чего ее уберут навсегда, жилье займут, а совладельцу квартиры Георгию Петровичу ничего другого не останется, как передать мошенникам за символические деньги свою долю. Все это — классика жанра, в результате которого жилье оказывается у автора всей аферы.

— Уже почти год к матери регулярно в дневное и ночное время приходит Михаил, 1974 г.р., — говорит Виктор. — Это подтверждается в том числе и записями с камеры видеонаблюдения в подъезде. Этот товарищ не работает, пьянствует, вращается в криминальной среде, состоит на учете в ПНД. Он выпивает и питается на средства мамы, вступает с ней в интимные отношения, регулярно получает от нее деньги. Есть у нее и другой кавалер — Максим, 1967 г.р. Он знает, что мать психически больна, но ни его, ни его друзей это не волнует. Спиртное как условие секса — вот что ему необходимо. Он не только сам приходит, но и приводит к ней своих друзей-собутыльников для выпивки и половых сношений.

Виктор написал об этом заявление в местное ОВД.

А 2 октября этого года, когда сын пришел навестить мать, у двери ее квартиры обнаружил за своей спиной мужчину крепкого телосложения. Он объяснил свое нахождение в подъезде тем, что он, являясь студентом ВГИКа, ведет съемки окон квартиры Инны Сергеевны, где имеются еще старые рамы. Почему для этого надо было заходить в подъезд, Виктору выяснить не удалось. Но зато удалось обнаружить записку: «Позвоните по этому телефону, не пожалеете»…

Где в этой истории заканчиваются халатность и равнодушие государственных органов, а где начинается криминал, понять трудно. Но похоже, что имеет место и то, и другое. Мы очень надеемся, что специалисты как в области психиатрии, так и правоохранительной системы разберутся во всех ее деталях.

В интересах Инги Сергеевны. В интересах ее родных и соседей. В интересах всех жителей Москвы, каждого из которых может неожиданно коснуться тот факт, что душевнобольной человек оказался предоставлен сам себе.

В данном случае интересы всех совпадают.

Не совпадают они только с интересами криминалитета.

Справка «МК»

Согласно данным исследований, большинство преступников имеют разного рода нарушения психики. По результатам судебно-психиатрических экспертиз почти у 70% осужденных обнаруживали нервно-психические расстройства. Среди убийц более 71% имеют различные психические заболевания.

Справка «МК»

По словам главного психиатра Минздрава РФ Зураба Кекелидзе, в Россия количество людей, страдающих психическими расстройствами (стоящих на учете), превышает четыре миллиона. В то же время врач Научного центра психического здоровья при НИИ психиатрии Министерство здравоохранения РФ Ольга Щелокова говорит, что в нашей стране насчитывается порядка 21 миллиона 680 тысяч людей с психическими заболеваниями, что составляет 14% населения России.