Пп вас РФ о свободе договора: постановление пленума вас 16

ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации

Москва

№16

14 марта 2014 г.

О свободе договора и ее пределах

В связи с возникающими в судебной практике вопросами и в целях обеспечения единообразных подходов к разрешению споров, вытекающих из договоров, Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации на основании статьи 13 Федерального конституционного закона от 28.04.1995 № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» постановляет дать арбитражным судам (далее — суды) следующие разъяснения:

1. В соответствии с пунктом 2 статьи 1 и статьей 421 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

Согласно пункту 4 статьи 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано обязательными для сторон правилами, установленными законом или иными правовыми актами (императивными нормами), действующими в момент его заключения (статья 422 ГК РФ). В случаях, когда условие договора предусмотрено нормой, которая применяется постольку, поскольку соглашением сторон не установлено иное (диспозитивная норма), стороны могут своим соглашением исключить ее применение либо установить условие, отличное от предусмотренного в ней. При отсутствии такого соглашения условие договора определяется диспозитивной нормой.

Применяя названные положения, судам следует учитывать, что норма, определяющая права и обязанности сторон договора, толкуется судом исходя из ее существа и целей законодательного регулирования, то есть суд принимает во внимание не только буквальное значение содержащихся в ней слов и выражений, но и те цели, которые преследовал законодатель, устанавливая данное правило.

2. Норма, определяющая права и обязанности сторон договора, является императивной, если она содержит явно выраженный запрет на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного этой нормой правила (например, в ней предусмотрено, что такое соглашение ничтожно, запрещено или не допускается, либо указано на право сторон отступить от содержащегося в норме правила только в ту или иную сторону, либо названный запрет иным образом недвусмысленно выражен в тексте нормы).

Вместе с тем из целей законодательного регулирования может следовать, что содержащийся в императивной норме запрет на соглашение сторон об ином должен толковаться ограничительно. В частности, суд может признать, что данный запрет не допускает установление сторонами только условий, ущемляющих охраняемые законом интересы той стороны, на защиту которой эта норма направлена.

Так, частью четвертой статьи 29 Федерального закона от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности» установлен запрет на одностороннее изменение кредитной организацией порядка определения процентов по кредитному договору, заключенному с заемщиком-гражданином, однако это не означает, что запрещено такое одностороннее изменение указанного порядка, вследствие которого размер процентов по кредиту уменьшается.

Статья 310 ГК РФ допускает согласование в договоре права на одностороннее изменение или односторонний отказ от договора только в случаях, когда договор заключается в связи с осуществлением обеими его сторонами предпринимательской деятельности. Цель данной нормы состоит в защите слабой стороны договора. Следовательно, подразумеваемый в ней запрет не может распространяться на случаи, когда в договоре, лишь одна из сторон которого выступает в качестве предпринимателя, право на одностороннее изменение или односторонний отказ от договора предоставлено стороне, не являющейся предпринимателем.

3. При отсутствии в норме, регулирующей права и обязанности по договору, явно выраженного запрета установить иное, она является императивной, если исходя из целей законодательного регулирования это необходимо для защиты особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и т. д.), недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон либо императивность нормы вытекает из существа законодательного регулирования данного вида договора. В таком случае суд констатирует, что исключение соглашением сторон ее применения или установление условия, отличного от предусмотренного в ней, недопустимо либо в целом, либо в той части, в которой она направлена на защиту названных интересов.

При этом, если норма содержит прямое указание на возможность предусмотреть иное соглашением сторон, суд исходя из существа нормы и целей законодательного регулирования может истолковать такое указание ограничительно, то есть сделать вывод о том, что диспозитивность этой нормы ограничена определенными пределами, в рамках которых стороны договора свободны установить условие, отличное от содержащегося в ней правила.

При возникновении спора об императивном или диспозитивном характере нормы, регулирующей права и обязанности по договору, суд должен указать, каким образом существо законодательного регулирования данного вида договора, необходимость защиты соответствующих особо значимых охраняемых законом интересов или недопущение грубого нарушения баланса интересов сторон предопределяют императивность этой нормы либо пределы ее диспозитивности.

Например, пункт 2 статьи 610 ГК РФ предусматривает право каждой из сторон договора аренды, заключенного на неопределенный срок, немотивированно отказаться от договора, предупредив об этом другую сторону в названные в данной норме сроки. Эта норма хотя и не содержит явно выраженного запрета на установление иного соглашением сторон, но из существа законодательного регулирования договора аренды как договора о передаче имущества во временное владение и пользование или во временное пользование (статья 606 ГК РФ) следует, что стороны такого договора аренды не могут полностью исключить право на отказ от договора, так как в результате этого передача имущества во владение и пользование фактически утратила бы временный характер.

Пункт 1 статьи 463 ГК РФ, в соответствии с которым покупатель вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи, если продавец отказывается передать покупателю проданный товар, не содержит явно выраженного запрета предусмотреть договором иное, например, судебный порядок расторжения договора по названному основанию вместо права на односторонний отказ от его исполнения. Однако договором не может быть полностью устранена возможность его прекращения по инициативе покупателя в ситуации, когда продавец отказывается передать ему проданный товар, поскольку это грубо нарушило бы баланс интересов сторон.

Согласно пункту 1 статьи 544 ГК РФ оплата энергии производится за фактически принятое абонентом количество энергии в соответствии с данными учета энергии, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или соглашением сторон договора энергоснабжения (купли-продажи (поставки) энергии). Если плата за единицу поставляемого ресурса является регулируемой, то указанная норма может быть истолкована лишь следующим образом: установление соглашением сторон иного количества энергии, которое оплачивает абонент (потребитель, покупатель), допускается только тогда, когда невозможно определить фактически принятое им количество энергии в соответствии с данными учета, а закон или иные правовые акты не содержат порядка определения такого количества в отсутствие данных учета. Это правило направлено на защиту публичных интересов, обеспечиваемых государственным регулированием тарифов.

В силу пункта 12 статьи 28.2 Закона Российской Федерации от 29.05.1992 № 2872-1 «О залоге», если при реализации заложенного движимого имущества во внесудебном порядке федеральным законом предусмотрено обязательное привлечение оценщика, начальная продажная цена заложенного движимого имущества, с которой начинаются торги, устанавливается равной восьмидесяти процентам рыночной стоимости такого имущества, определенной в отчете оценщика, если иное не предусмотрено договором о залоге, содержащим условие об обращении взыскания на заложенное движимое имущество во внесудебном порядке. Это означает, что стороны своим соглашением вправе лишь увеличить начальную продажную цену по сравнению с предусмотренным названным пунктом общим правилом, но она не может быть установлена соглашением сторон ниже восьмидесяти процентов стоимости, определенной в отчете оценщика. Императивность данной нормы в части недопустимости снижения начальной продажной цены обеспечивает защиту охраняемых законом интересов как залогодателя, так и третьих лиц — других кредиторов залогодателя, которые вправе претендовать на удовлетворение своих требований за счет суммы, оставшейся после удовлетворения требований, обеспеченных залогом.

4. Если норма не содержит явно выраженного запрета на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного в ней, и отсутствуют критерии императивности, указанные в пункте 3 настоящего постановления, она должна рассматриваться как диспозитивная. В таком случае отличие условий договора от содержания данной нормы само по себе не может служить основанием для признания этого договора или отдельных его условий недействительными по статье 168 ГК РФ.

Например, статья 475 ГК РФ о последствиях передачи покупателю товара ненадлежащего качества не исключает право сторон своим соглашением предусмотреть иные последствия названного нарушения (в том числе по-иному определить критерии существенности недостатков товара или дополнить те права, которые предоставляются данной статьей покупателю).

Положения статьи 782 ГК РФ, дающие каждой из сторон договора возмездного оказания услуг право на немотивированный односторонний отказ от исполнения договора и предусматривающие неравное распределение между сторонами неблагоприятных последствий прекращения договора, не исключают возможность согласования сторонами договора иного режима определения последствий отказа от договора (например, полное возмещение убытков при отказе от договора как со стороны исполнителя, так и со стороны заказчика) либо установления соглашением сторон порядка осуществления права на отказ от исполнения договора возмездного оказания услуг (в частности, односторонний отказ стороны от договора, исполнение которого связано с осуществлением обеими его сторонами предпринимательской деятельности, может быть обусловлен необходимостью выплаты определенной денежной суммы другой стороне).

Нормы статьи 410 ГК РФ, устанавливающие предпосылки прекращения обязательства односторонним заявлением о зачете, не означают запрета соглашения договаривающихся сторон о прекращении неоднородных обязательств или обязательств с ненаступившими сроками исполнения и т. п.

5. В соответствии с пунктом 2 статьи 421 ГК РФ стороны вправе заключить договор, не предусмотренный законом и иными правовыми актами (непоименованный договор).

При оценке судом того, является ли договор непоименованным, принимается во внимание не его название, а предмет договора, действительное содержание прав и обязанностей сторон, распределение рисков и т. д.

В таких случаях судам следует учитывать, что к непоименованным договорам при отсутствии в них признаков смешанного договора (пункт 3 статьи 421 ГК РФ) правила об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, не применяются.

Однако нормы об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, могут быть применены к непоименованному договору по аналогии закона в случае сходства отношений и отсутствия их прямого урегулирования соглашением сторон (пункт 1 статьи 6 ГК РФ). Применение к непоименованным договорам по аналогии закона императивных норм об отдельных поименованных видах договоров возможно в исключительных случаях, когда исходя из целей законодательного регулирования ограничение свободы договора необходимо для защиты охраняемых законом интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов или недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон. При этом суд должен указать на то, какие соответствующие интересы защищаются применением императивной нормы по аналогии закона.

6. Судам надлежит иметь в виду, что согласно пункту 2 статьи 422 ГК РФ закон, принятый после заключения договора и устанавливающий обязательные для сторон правила иные, чем те, которые действовали при заключении договора, распространяет свое действие на отношения сторон по такому договору лишь в случае, когда в законе прямо установлено, что его действие распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров. В силу пункта 2 статьи 4 ГК РФ это правило применяется как к императивным, так и к диспозитивным нормам.

7. Для определения условий договоров стороны могут воспользоваться примерными условиями (стандартной документацией), разработанными в том числе саморегулируемыми и иными некоммерческими организациями участников рынка для договоров соответствующего вида и опубликованными в печати (статья 427 ГК РФ). При этом стороны могут своим соглашением предусмотреть применение таких примерных условий (стандартной документации) к их отношениям по договору как в полном объеме, так и частично, в том числе по своему усмотрению изменить положения стандартной документации или договориться о неприменении отдельных ее положений.

Если при заключении договора стороны пришли к соглашению, что его отдельные условия определяются путем отсылки к примерным условиям (статья 427 ГК РФ), судам следует учитывать, что при внесении в эти примерные условия изменений последние распространяют свое действие на возникающие из договора отношения лишь в случае, когда это прямо предусмотрено сторонами либо в самом договоре, либо в последующем соглашении.

В силу пункта 5 статьи 421 и пункта 2 статьи 427 ГК РФ в случаях, когда в договоре не содержится отсылка к примерным условиям, а условие договора не определено сторонами или диспозитивной нормой, такие примерные условия применяются к отношениям сторон в качестве обычаев, если они отвечают требованиям, установленным статьей 5 ГК РФ.

8. В случаях, когда будет доказано, что сторона злоупотребляет своим правом, вытекающим из условия договора, отличного от диспозитивной нормы или исключающего ее применение, либо злоупотребляет своим правом, основанным на императивной норме, суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает этой стороне в защите принадлежащего ей права полностью или частично либо применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).

При этом возможны ситуации, когда злоупотребление правом допущено обеими сторонами договора, недобросовестно воспользовавшимися свободой определений договорных условий в нарушение охраняемых законом интересов третьих лиц или публичных интересов.

9. При рассмотрении споров, возникающих из договоров, включая те, исполнение которых связано с осуществлением всеми его сторонами предпринимательской деятельности, судам следует принимать во внимание следующее.

В тех случаях, когда будет установлено, что при заключении договора, проект которого был предложен одной из сторон и содержал в себе условия, являющиеся явно обременительными для ее контрагента и существенным образом нарушающие баланс интересов сторон (несправедливые договорные условия), а контрагент был поставлен в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора (то есть оказался слабой стороной договора), суд вправе применить к такому договору положения пункта 2 статьи 428 ГК РФ о договорах присоединения, изменив или расторгнув соответствующий договор по требованию такого контрагента.

В то же время, поскольку согласно пункту 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения, слабая сторона договора вправе заявить о недопустимости применения несправедливых договорных условий на основании статьи 10 ГК РФ или о ничтожности таких условий по статье 169 ГК РФ.

В частности, при рассмотрении спора о взыскании убытков, причиненных нарушением договора, суд может с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и его условий не применить условие договора об ограничении ответственности должника-предпринимателя только случаями умышленного нарушения договора с его стороны или условие о том, что он не отвечает за неисполнение обязательства вследствие нарушений, допущенных его контрагентами по иным договорам. Также с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и его условий в целом может быть признано несправедливым и не применено судом условие об обязанности слабой стороны договора, осуществляющей свое право на односторонний отказ от договора, уплатить за это денежную сумму, которая явно несоразмерна потерям другой стороны от досрочного прекращения договора.

10. При рассмотрении споров о защите от несправедливых договорных условий суд должен оценивать спорные условия в совокупности со всеми условиями договора и с учетом всех обстоятельств дела. Так, в частности, суд определяет фактическое соотношение переговорных возможностей сторон и выясняет, было ли присоединение к предложенным условиям вынужденным, а также учитывает уровень профессионализма сторон в соответствующей сфере, конкуренцию на соответствующем рынке, наличие у присоединившейся стороны реальной возможности вести переговоры или заключить аналогичный договор с третьими лицами на иных условиях и т. д.

Вместе с тем при оценке того, являются ли условия договора явно обременительными и нарушают ли существенным образом баланс интересов сторон, судам следует иметь в виду, что сторона вправе в обоснование своих возражений, в частности, представлять доказательства того, что данный договор, содержащий условия, создающие для нее существенные преимущества, был заключен на этих условиях в связи с наличием другого договора (договоров), где содержатся условия, создающие, наоборот, существенные преимущества для другой стороны (хотя бы это и не было прямо упомянуто ни в одном из этих договоров), поэтому нарушение баланса интересов сторон на самом деле отсутствует.

11. При разрешении споров, возникающих из договоров, в случае неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон с учетом цели договора, в том числе исходя из текста договора, предшествующих заключению договора переговоров, переписки сторон, практики, установившейся во взаимных отношениях сторон, обычаев, а также последующего поведения сторон договора (статья 431 ГК РФ), толкование судом условий договора должно осуществляться в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия.

Пока не доказано иное, предполагается, что такой стороной было лицо, являющееся профессионалом в соответствующей сфере, требующей специальных познаний (например, банк по договору кредита, лизингодатель по договору лизинга, страховщик по договору страхования и т. п.).

Председатель
Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации

А.А. Иванов

И.о. секретаря Пленума
Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации

А.Г. Першутов

Графический образ документа

Авторы статьи: Юлия Кирпикова, руководитель Коммерческой практики адвокатского бюро КИАП, адвокат, и Евгений Васин, младший юрист адвокатского бюро КИАП

Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах» (далее также – «Постановление») с момента его и принятия и до настоящего времени остаётся одним из наиболее обсуждаемых судебных актов ВАС РФ. Также как и по многим юридическим вопросам, мнения юристов касательно Постановления и его роли в юридической практике разделились. Кто-то считает, что Постановление привнесло дополнительную неопределенность в гражданский оборот, кто-то же, напротив, говорит о том, что новых возможностях, связанных с ограничением буквального толкования правовых норм.

Вместе с тем, несмотря на различные дискуссии, можно сделать один объективный вывод – вот уже два с половиной года Постановление активно применяется судами в различных правовых вопросах. И пусть судебная практика не всегда единообразна, тем не менее, ее анализ позволяет выявить ряд тенденций, которые могут быть приняты во внимание как на досудебной, так и на судебной стадиях юридической деятельности.

1. Касательно императивности правовых норм и необходимости соблюдения баланса интересов сторон

Особый интерес для правоприменительной практики представляют пункты 2 – 4 Постановления, которые содержат разъяснения по поводу того, какую норму права судам следует считать императивной, а, значит, какие ограничения должны быть в обязательном порядке соблюдены сторонами, в частности, при заключении договора.

Одним из наиболее наглядных примеров того, как суды, руководствуясь Постановлением, могут применить признать диспозитивной норму, устанавливающую обязанности для субъектов правоотношений, являются судебные акты по делу № А40-158220/2015. В рамках указанного дела истец обратился в Арбитражный суд г. Москвы с иском о взыскании денежных средств, в т. ч. процентов за пользование чужими денежными средствами, в связи с неисполнением ответчиком – банком – обязанности по выплате суммы банковской гарантии.

Суть спора сводилась к разрешению вопроса об императивности п. 2 ст. 374 ГК РФ «требование бенефициара должно быть представлено гаранту до окончания срока действия независимой гарантии». Истец направил требование банку до окончания срока действия банковской гарантии, однако, когда банк его получил, срок действия гарантии уже был окончен, в связи с чем банк отказался выплачивать денежные средства бенефициару, посчитав истца нарушившим императивное условие выплаты указанных средств, установленное нормой гражданского законодательства.

Рассмотрев указанное дело, суды трех инстанций, руководствуясь п.п. 2 – 4 Постановления, не нашли признаков императивности в п. 2 ст. 374 ГК РФ, указав, что «отличие условий договора от содержания данной нормы само по себе не может служить основанием для признания этого договора или отдельных его условий недействительными».

Иными словами, в отсутствие прямого запрета на установление сторонами в договоре положений, противоречащих ГК, а также явно выраженного нарушения баланса интересов сторон, суды интерпретируют п. 2 ст. 374 ГК РФ, а также все остальные нормы ГК, где есть слово «должен», как «может», оставляя сторонам договора право выбора наиболее предпочтительного для них варианта правоотношений.

Другой пример – дело № А40-37963/12-59-350, в котором суды трех инстанций при втором круге рассмотрения дела применили п. 2 Постановления и пришли к выводу, что ст.ст. 929, 954, 967 ГК не содержат явно выраженный запрет на замену страхового возмещения в денежной форме иной формой возмещения, на основании чего был сделан вывод, что «осуществление страхового возмещения в виде передачи соглашения об отступном не противоречит действующему законодательству» (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 28.10.2014 по делу № А40-37963/12-59-350).

Следуя изложенным в Постановлении выводам, все чаще суды стали признавать, что они не вправе «ограничиваться формальной констатацией определенного условия договора в отрыве от его контекста и цели заключения, а должны оценивать все условия договора в их совокупности с учетом целей его заключения и действительной воли сторон, в пользу сохранения существующих обязательств, при условии добросовестного поведения участников сделки» (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 28.01.2016 № Ф09-10829/15 по делу № А76-2502/2015).

Учёт всех обстоятельств дела, в частности, воли сторон, целей и условий, при которых договор был заключен, позволяет судам в ряде случаев применить положения Постановления и для восполнения пробелов в праве. Например, в деле № А40-44056/2013 Девятый арбитражный апелляционный суд применил п. 3 Постановления и п. 2 ст. 23 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее также – «Закон об АО») и отказал в апелляционной жалобе, так как не нашёл императивную норму, которая обязывала бы акционеров распределять имущество ликвидируемого юридического лица исключительно пропорционально. Иными словами, в отсутствие чёткого ответа на вопрос, допустимо ли с точки зрения Закона об АО непропорциональное распределение имущества ликвидируемого юридического лица, ст. 31.1 Закона об АО, в совокупности с п. 3 Постановления, позволяют сторонам предусмотреть такой порядок распределения имущества (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 27.02.2015 № 09АП02292/2015 по делу № А40-44056/2013).

Также, интересным представляется тот факт, что суды, применяя Постановление, стремятся при толковании условий договоров между сторонами учитывать существо применяемых к таким условиям договора правовых норм. В частности, в деле № А69-3576/2013 Третий арбитражный апелляционный суд указал, что «законодатель, формулируя правило о том, что необходимые расходы, понесенные покупателем в связи с принятием товара на ответственное хранение, подлежат возмещению поставщиком, не преследовал цель ограничить стороны в использовании неустойки как механизма компенсации убытков».

Отметим, что применение положений Постановления позволяет сторонам сделки, среди прочего, устанавливать наиболее предпочтительные для них механизмы взаимодействия, которые не ограничиваются буквой закона, а, возможно, и дополняют его.

Так, например, в рамках рассмотрения дела № А40-149290/2014 перед судами был поставлен вопрос, является ли императивной ст. 1010 ГК РФ, содержащая перечень оснований для прекращения агентского договора. По мнению одной из сторон договора, право агента на одностороннее расторжение агентского договора, противоречило ст. 1010 ГК РФ. Направляя указанное дело на новое рассмотрение, Арбитражный суд Московского округа пришел к выводу, что, в отсутствии в ГК РФ запрета на иное, допустимо предусматривать в агентском договоре право стороны на отказ от его исполнения. Тем самым Арбитражный суд Московского округа как-бы дополнил ст. 1010 ГК новыми основаниями для расторжения агентского договора, предусмотренного соглашением сторон. При рассмотрении дела на втором круге Девятый арбитражный апелляционный суд и Арбитражный суд Московского округа пришли к аналогичному выводу (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 06.06.2016 по делу № А40-149290/14, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 13.09.2016 по делу № А40-149290/14).

Положения Постановления применяются судами не только в вопросах, связанных с возможностью сторон расторгнуть договор в одностороннем порядке, но и по вопросам условий их одностороннего расторжения.

Так, в деле А40-83887/2015-42-652 истец – индивидуальный предприниматель – обратился в суд с иском о взыскании денежных средств, уплаченных им в качестве комиссии по кредитному договору. Кредитный договор в данном деле предусматривал право Истца на досрочное погашение текущей задолженности по кредиту с уплатой Кредитору «комиссии за досрочное погашение, если период времени с даты фактического предоставления кредита по дату досрочного погашения текущей задолженности по кредиту (включительно) составит менее 365 календарных дней».

Истец полагал, в числе прочего, что включение в кредитный договор подобных условий нарушает п. 1 ст. 16 Закона РФ от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей». Помимо вполне очевидного указания на неприменение Закона о защите прав потребителей к отношениям по кредитному договору, предназначенному «для предпринимательских целей», суды первой и апелляционной инстанций указали на следующее:

Законодательство РФ не запрещает кредиторам выдвигать дополнительные условия в виде уплаты комиссии в подобных случаях, так как с экономической точки зрения, комиссия за досрочное погашение кредита направлена на компенсацию потерь кредитора;
Досрочное погашение кредита создает для заемщика имущественное благо в виде экономии денежных средств, составляющих проценты за пользование кредитом, которые подлежали бы уплате при погашении кредита в соответствии с согласованным графиком;
Подобное условие договора соответствует законодательству, в котором отсутствует какое-либо императивное предписание, устанавливающее исчерпывающий перечень условий кредитного договора, а также запрещающее установление условий, прямо не предусмотренных законом или иным правовым актом в том числе, об уплате комиссий наряду с процентами по кредиту (Постановление Арбитражного суда г. Москвы от 22.12.2015, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 16.03.2016 по делу № А40-83887/2015).

Похожей позиции придерживался Девятый арбитражный апелляционный суд в деле № А40-69329/2015, где, применяя п. 1, 3 и 4 Постановления, был сделан вывод об отсутствии в российском праве императивных норм, которые бы ограничивали права сторон указывать в договоре суммы денежных средств, подлежащих оплате в случае его одностороннего расторжения.

Суммируя вышеизложенные выводы судов можно говорить, что формула «разрешено, если не запрещено», установленная п. 2 Постановления, позволяет сторонам предусматривать любые основания и условия расторжения договора, если законом прямо не предусмотрен запрет на установление согласованных сторонами условий об ином, а также не нарушен баланс интересов всех сторон.

Так, например, прямого запрета на указание «иного» условия расторжения договора применительно к п. 1 ст. 782 ГК РФ («Заказчик вправе отказаться от исполнения договора возмездного оказания услуг при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов») не содержится, чем и воспользовались стороны в деле № А40-135254/2013, предусмотрев в договоре о передаче прав пользования доменными именами, обязанность пользователя в случае одностороннего расторжения договора, уплатить правообладателю (истцу) компенсацию за весь неполученный доход.

Суд в данном деле руководствовался п. 4 Постановления, отметив ничтожность условия о компенсации за одностороннее расторжение договора, равной времени действия всего договора, поскольку такая компенсация «носит запретительный характер для ответчика, лишая его возможности воспользоваться правом на отказ от исполнения договора, вопреки прямой норме закона» (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 28.06.2014 № 09АП-21516/2014-ГК по делу № А40-135254/2013).

Примечательно, что к похожим выводам, но руководствуясь другими положениями Постановления (п. 9 Постановления), пришёл Арбитражный суд Амурской области в деле № А04-2448/2016. При рассмотрении указанного спора суд посчитал, что включение в контракт условий, предусматривающих начисление неустойки подрядчику от цены контракта без учета объема уже выполненных подрядчиком и сданных заказчику работ, является злоупотреблением правом.

Два вышерассмотренных дела подтверждают, что, применяя Постановление, суды не стремятся интерпретировать право исключительно в расширительном смысле и исключительно в пользу неограниченной свободы договора. Напротив, в подобных ситуациях, суды обязаны учитывать «существо» норм, а также «цели, которые преследовал законодатель, устанавливания то или иное правило» (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 28.01.2016 по делу № А76-2502/2015). Тем не менее, баланс интересов сторон остаётся даже в этих случаях решающим фактором в толковании норм и/или положений договоров (там же).

Так, на необходимость соблюдения баланса интересов указали Восемнадцатый арбитражный апелляционный суд и Арбитражный суд Уральского округа в судебных актах по делу № А76-2502/2015, отмечая, что «при толковании условий договора суды не вправе ограничиваться формальной констатацией определенного условия договора в отрыве от его контекста и цели заключения, а должны оценивать все условия договора в их совокупности с учетом целей его заключения и действительной воли сторон, в пользу сохранения существующих обязательств, при условии добросовестного поведения участников сделки» (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 28.01.2016 по делу № А76-2502/2015).

Учёт интересов сторон при этом может заключаться не только в контексте баланса экономических интересов, но также в равенстве переговорных возможностей, чему посвящены сразу несколько пунктов Постановления.

2. Касательно равенства переговорных возможностей

На необходимость «выравнивания» интересов сторон, лишь одна из которых является профессиональным участником рынка, направлены п. 10 и 11 Постановления, в соответствии с которыми при оценке фактического соотношения переговорных возможностей сторон необходимо учитывать уровень профессионализма сторон в соответствующей сфере (п. 10 Постановления), а, при невозможности установить действительную общую волю сторон – толковать положения договора по принципу сontra рroferentem («против предложившего»), где лицом, предложившим лицом считать профессионала в соответствующей сфере (п. 11 Постановления).

Применение судами указанных пунктов позволяет оградить «неопытную» сторону от последствий противоречивых формулировок в стандартных соглашениях, к которым часто прибегают банки и страховые организации, как произошло, в частности, в деле А40-168599/2015.

В рамках указанного дела истец обратился в Арбитражный суд г. Москвы с иском о признании недействительными и не подлежащими применению своп-договоров, заключенных в рамках Генерального соглашения между ним и банком. Удовлетворяя требования истца, суд признал недобросовестным поведение банка как в процессе заключения спорных сделок, так и в последующих договорных отношениях, выразившееся в не предоставлении банком сведений о рисках, отсутствии четкого описания порядка определения текущей стоимости свопов, неточности в расчётах, что в виду отсутствия опыта ввело истца в заблуждение относительно существа заключаемых сделок и связанных с их исполнением негативных рисков.

Руководствуясь принципом добросовестности, и применяя п. 10 (при оценке фактического соотношения переговорных возможностей сторон необходимо учитывать уровень профессионализма сторон в соответствующей сфере) и п. 11 (при невозможности установить действительную общую волю сторон договор необходимо толковать против предложившего, где предложившим предполагается профессионал в соответствующей сфере) Постановления, суд пришёл к следующим выводам:

позитивное заблуждение в существе/содержании/предмете сделки возникает до оформления соответствующего документа и действует до того момента, пока не возникнут те обстоятельства, которые не предполагались и не подразумевались заблуждающейся стороной при изначальных условиях;
заинтересованность в совершении сделки, а также отсутствие каких-либо возражений/требований у непрофессионала, не могут рассматриваться как согласие с представленной информацией и свидетельствовать об ее полном и адекватном пониманием;
применение непрофессионалом общепринятой на соответствующем рынке терминологии не свидетельствует о том, что у такой стороны есть необходимые специалисты или опыт в данной области, а также «не свидетельствует о том, что каждая из применяющих данные термины сторон в полной мере осознает содержание каждого применяемого термина, а также последствия реализации сделки в натуре»;
сторона — профессионал в сфере финансов и финансовых рынков обязана обеспечить, чтобы положения сложных финансовых инструментов были ясными, недвусмысленными и понятными любому лицу, не обладающему специальными навыками в сфере финансов и не знакомому с принятыми в этой сфере обыкновениями и терминологией;
банк, как квалифицированный инвестор, исходя из недопустимости извлечения выгоды из незаконного и недобросовестного поведения, обязан информировать контрагентов – не профессионалов не только об экономическом, но и юридическом существе и возможных последствиях предлагаемых сделок.

Суд также согласился с доводом истца о том, что, ввиду «наполненности текстов Подтверждений…и Генерального соглашения… отсылочными нормами к стандартной документации НАУФОР и терминами в специальном значении, итоговое их понимание и применение при обычных условиях существенно затруднено» (Решение Арбитражного суда г. Москвы от 26.02.2016 по делу № А40-168599/2015).

Иными словами, суд, встав на сторону контрагента–непрофессионала, фактически утвердил «презумпцию безграмотности контрагента»: даже если сторона, не обладающая достаточным опытом в сфере работы с финансовыми инструментами, активно использует общепринятую терминологию, выражает согласие на совершение сделки и впоследствии подписывает соглашения, содержащие данные термины и отсылочные нормы, данная сторона всё равно считается не осознающей в полной мере содержание каждого применяемого термина, а также последствий реализации совершаемых ею сделок. При этом данная презумпция распространяется не только на экономические вопросы, но и на «юридическую сущность» сделки, что фактически может означать обязанность стороны-профессионала предоставлять юридические консультации своим потенциальным контрагентам.

Таким образом, максимально возможный способ для банка или иного профессионального участника ограничить себя от риска признания сделок с непрофессиональными контрагентами недействительными – разъяснять противоположной стороне все подробности, в т.ч. правовые, касающиеся сделки, с разъяснением применимой терминологии. При этом рекомендуется максимально аккуратно составлять отсылочные нормы в соглашениях, поскольку излишняя «загруженность» договоров отсылочными нормами может быть воспринята судом как «затрудняющая понимание» для стороны, не являющейся профессионалом, и, как следствие, свидетельствовать о недобросовестности профессионального участника в договорных отношениях.

Еще к одним профессиональным участникам гражданского оборота, действия которых все чаще оцениваются судами на предмет равенства переговорных возможностей, относятся страховые организации.

Так, в деле № А40-118838/2015 правила страхования, применимые к отношениями сторон спора по договору страхования транспортного средства, устанавливали размер некомпенсируемого страховщиком ущерба размере 98% от страховой суммы, если застрахованное транспортное средство было похищено «вместе со свидетельством о регистрации транспортного средства и/или оригинальными ключами от транспортного средства» (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда № 09АП-16098/2016 от 09.05.2016 по делу № А40-118838/2015).

Подобная формулировка, позволяла страховщику отказаться признавать хищение страховым случаем ввиду действий страхователя. При этом, как отмечено судом, игнорируется «факт возникновения опасности, от которой производилось страхование, причинение вреда страхователю и причинно-следственная связь между ними».

Применяя п. 10 Постановления, суд указал, что за счёт данного положения правил страхования страховая компания — профессиональный участник рынка — фактически уменьшала собственный предпринимательский риск, связанный с выплатой страхового возмещения, поскольку выплата страхового возмещения зависела не от происшедшего события, а от действий страхователя, и признал данное положение договора страхования ничтожным.

Отдельную группу спросов между страхователями и страховщиками занимают дела касательно исключений из страховых случаев. Как показывает практика, единый подход к таким делам еще не сформирован.

В частности, в деле № А40-185418/2014 между страховщиком и страхователь был заключен договор страхования специализированной техники и передвижного оборудования, предусматривающий, в числе прочего, хищение как страховой риск по данному договору. В период действия договора страхования застрахованное имущество было похищено. По факту хищения было возбуждено уголовное дело, а страхователь обратился к страховщику за выплатой страховой суммы, однако страховое возмещение страховщик не выплатил.

Отказывая в выплате страховой суммы, страховщик исходил из того, что событие, описанное Истцом, не входило в перечень застрахованных рисков по договору, придерживаясь следующих доводов:

договор страхования устанавливал перечень событий, в случае наступления которых страхование не осуществлялось. Данный перечень включал «хищение застрахованной техники третьими лицами путем мошенничества, в частности, при их действиях под именем другого лица и/или поддельным документам»;
заявление на страхование имущества содержало ограниченный перечень составов преступлений, в случае совершения которых у страховщика возникает обязанность выплатить страховое возмещение: «кража» (ст. 158 УК РФ), «грабеж» (ст. 161 УК РФ), «разбой» (ст. 162 УК РФ)»;
в соответствии с постановлением о переквалификации заявленное истцом событие по своим признакам образовывало состав преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ («мошенничество»).

Доводы отзыва страховщика суд признал необоснованными и отклонил в связи со следующим:

в силу п. 11 Постановления толкование спорных условий договора и правил страхования должно осуществляться в пользу страхователя, а не в пользу страховщика;
довод страховщика относительно того, что в правилах страхования риск «хищение» указан только в форме кражи, грабежа и разбоя, опровергается, поскольку хищение путем мошенничества полностью охватывается понятием «хищение» в том в смысле, который ему придает соответствующий пункт правил страхования;
постановление о возбуждении уголовного дела подтверждает утрату товара, но не является судебным актом, вступившим в законную силу (приговором суда), которым установлена виновность лиц и дана квалификация хищения — кража, грабеж, разбой или мошенничество, следовательно, нет оснований утверждать, что не произошли кража, грабежа, разбойное нападение – страховые случаи по договору (Постановление Девятого апелляционного суда от 24.02.2016 по делу № А40-185418/2014).

Иными словами, суд, признавая требование страхователя о выплате страхового возмещения правомерным и подлежащим удовлетворению в полном объеме, истолковал положения договора и правил страхования в пользу страхователя

Вместе с тем последующая практика Арбитражного суда г. Москвы (Решение Арбитражного суда г. Москвы от 21.06.2016 по делу № А40-65735/2016) демонстрирует иной подход к аналогичному делу.

Так, в заключенном между сторонами вышеуказанного дела договоре страхования было предусмотрено, что

застрахованными рисками помимо прочего являются: утрата, гибель (уничтожение) или повреждение застрахованной спецтехники или ее части, если такая утрата, гибель (уничтожение) или повреждение застрахованной спецтехники или ее части произошли в результате: хищения, угона, иных противоправных действий третьих лиц;
не является страховым случаем утрата, гибель (уничтожение) или повреждение застрахованной спецтехники, возникшие в результате хищения спецтехники путем мошенничества.

Следовательно, договором страхования в данном деле также было прямо предусмотрено, что хищение имущества в результате мошенничества не является страховым риском.

Доказывая «легитимность» подобных исключений, суд:

применяя п. 11 Постановления и интерпретируя спорные положения договора, пришел к выводу, что данный договор в части, касающейся мошенничества, «предусматривает не основания освобождения от выплаты страхового возмещения, а называет одно из тех событий, которое по условиям договора не является страховым случаем». Таким образом, при том, что лицом, предложившим условия договора, считается страховщик, применение п. 11 Постановления в данном случае не создало каких-либо затруднений в исключении мошенничества из страховых рисков;
принял во внимание п. 1 Постановления, а также п. 4 ст. 421 ГК РФ (устанавливающий принцип свободы договора), указав, что в российском праве отсутствуют императивные нормы, запрещающие предусматривать аналогичные исключения в договорах страхования.

При этом суд также отметил, что «вопреки доводам истца об отсутствии судебного акта, данная следственная квалификация, отражена в процессуальном документе, является официальной и определяет рамки уголовного преследования в пределах состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ» (Решение Арбитражного суда г. Москвы от 21.06.2016 по делу № А40-65735/2016).

Таким образом, анализ двух судебных актов Арбитражного суда г. Москвы показывает, что подход к идентичным вопросам со ссылкой на Постановление, не является идентичным. При этом если в первом деле суд, руководствуясь п. 11 Постановления, исходил из недоказанности потери имущества из-за преступлений, отнесённых к категории «исключений», и стремился предоставить максимальную защиту для страхователей, то в последующем деле суд занял более взвешенную позицию, которая больше, чем предыдущая, основывается на общих положениях принципа свободы договора.

3. Касательно неустойки и ее компенсационного характера

В свете Постановления хотелось бы обратить внимание, что принцип соблюдения баланса интересов активно применяется и в такой категории дел, как дела о взыскании неустойки.

Так, анализ практики применения положений Постановления по данному вопросу показывает, что для того, чтобы обеспечить соответствие неустойки её ключевой – компенсационной – функции и не превратить неустойку в «средство обогащения кредитора», необходимо всесторонне учитывать экономические интересы всех сторон спора.

Ключевой вопрос, которым задаются суды, рассматривая споры, связанные с взысканием неустойки – является ли размер взыскиваемой неустойки действительно соразмерным убыткам. Так, в частности, Арбитражный суд Брянской области применил п. 8 Постановления и снизил размер неустойки до 50%, ввиду того, что неустойка, начисляемая «на общую сумму контракта без учета размера фактически просроченного платежа противоречит принципу юридического равенства» (Решение Арбитражного суда Брянской области от 14.07.2016 по делу № А09-3271/2016). Аналогичной позиции придерживаются и другие суды (Решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 30.11.2015 по делу № А56-47569/2015).

В другом деле Девятый арбитражный апелляционный суд указал, что неустойка за просрочку самовывоза оплаченного товара покупателем, на момент рассмотрения спора приблизительно равная стоимости приобретённого товара, «не имеет компенсационного характера в силу отсутствия убытков кредитора» (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 23.07.2015 № 09АП28064/2015-ГК по делу № А40-49028/15).

При этом суды могут прийти к выводу, что отдельные положения договоров о неустойке нарушают баланс интересов сторон не только в тех случаях, когда взыскиваемый размер неустойки оказывается несоразмерен убыткам, но и когда положения договоров между сторонами предусматривают разную ответственность для сторон.

Так, в деле № А19-20904/2015 стороны заключили договор подряда на выполнение проектных и изыскательских работ, строительно-монтажных и пусконаладочных работ, условиями которого была предусмотрена возможность начисления заказчиком штрафа за каждые последующие 15 дней превышения конечного срока выполнения работ или этапа работ. Однако договор не предусматривал возможность начисления подрядчиком заказчику аналогичных штрафных санкций в случае отступления заказчика от условий договора. При этом размер ответственности заказчика в договоре был ограничен 5% работ или от стоимости этапа работ по договору.

Снижая размер взыскиваемой неустойки до 5% от цены договора, суд, применяя п. 8, 9 Постановления, указал, среди прочего, следующее:

цель института гражданско-правовой ответственности — закрепление и восстановление имущественной сферы потерпевшего, а не его неосновательное обогащение за счет нарушителя;
установление в договоре различного режима ответственности для сторон является несправедливым условием;
включение в проект договора явно несправедливого условия, оспаривание которого осложнено (в частности, ввиду положений Федерального закона от 18.07.2011 № 223 – ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц»), может поставить заказчика в более выгодное положение и позволить ему извлечь необоснованное преимущество;
в силу п. 8 Постановления если сторона злоупотребляет своим правом, вытекающим из условий договоров, суд с учётом характера и последствий злоупотребления вправе отказать этой стороне в защите принадлежащего права полностью или частично;
поскольку ст. 333 ГК РФ позволяет суду снизить подлежащую взысканию неустойку при наличии заявления от ответчика, суд вправе снизить размер подлежащей взысканию неустойки (Решение Арбитражного суда Иркутской области от 27.04.2016 по делу № А19-20904/2015).

Обобщая вышесказанное, можно отметить, что Постановление само по себе, с одной стороны, гарантирует вариативность поведение участников гражданского оборота, но, с другой стороны, не превращает свободу во вседозволенность. Поскольку основная масса пунктов Постановления применяется к самым разнообразным правоотношениям, на текущий момент судебная практика со ссылками на Постановление очень разнообразна, и, скорее всего, такое разнообразие будет сохраняться в будущем в связи с возможностью различного толкования большинства правовых норм.

ВАС РФ ОПРЕДЕЛИЛ, ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ СТОРОНЫ НЕ СМОГУТ ИЗМЕНИТЬ ДОГОВОРОМ ПРЕДУСМОТРЕННЫЕ НОРМОЙ ПРАВИЛА (ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПЛЕНУМА ВАС РФ ОТ 14.03.2014 №16 «О СВОБОДЕ ДОГОВОРА»)

1. По общему правилу стороны не смогут изменить соглашением предусмотренные нормой правила, если в ней содержится прямой запрет на это >>>
2. Даже если норма прямо не запрещает сторонам изменять предусмотренные в ней правила, то в определенных случаях стороны все равно не смогут этого сделать >>>
3. ВАС РФ разъяснил иные вопросы, связанные со свободой договора и ее пределами >>>

Пленум ВАС РФ в Постановлении от 14.03.2014 N 16 «О свободе договора и ее пределах» (далее — Постановление N 16) дал рекомендации по вопросу о том, в каких случаях стороны могут изменять соглашением предусмотренные в норме правила, а в каких — нет. Нормы, правила которых стороны не могут изменить соглашением, являются императивными. Диспозитивные нормы — это те, правила которых стороны вправе изменить в договоре.

При согласовании условий договоров сторонам необходимо руководствоваться данными разъяснениями ВАС РФ (п. п. 1 — 4 Постановления N 16). Если стороны изменят правила, которые нельзя изменять, то условие договора или договор в целом может быть признан недействительным (ст. 168 ГК РФ).

1. По общему правилу стороны не смогут изменить соглашением предусмотренные нормой правила, если в ней содержится прямой запрет на это

Примерами прямого запрета могут служить следующие положения:
— указание, что такое соглашение ничтожно, запрещено или не допускается (см., например, п. 2 ст. 461, п. 2 ст. 977 ГК РФ);
— указание на право сторон отступить от содержащегося в норме правила только в ту или иную сторону (см., например, п. 2 ст. 759, п. 2 ст. 973 ГК РФ);
— недвусмысленное выражение запрета в норме иным образом.

Даже если такие запреты есть, при определенных обстоятельствах они будут действовать только в ограниченном круге случаев. В частности, суд может признать, что нельзя предусматривать соглашением только условия, ущемляющие интересы стороны, на защиту которой направлена норма. В этих ситуациях необходимо учитывать цели, которые преследовал законодатель, устанавливая данное правило. Такой целью может быть защита слабой стороны договора, как в случае ст. 310 ГК РФ о недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательств (подробнее см. п. 2 Постановления N 16).

Представляется, что на практике реализация данного разъяснения может вызвать трудности. Истолковать норму с учетом целей законодателя смогут только лица с юридическим образованием (например, судьи, юристы компаний). Для других лиц это может быть затруднительным. Следова! тельно, при составлении проектов договоров сторонам придется пользоваться услугами профессиональных юристов, чтобы избежать риска признания условий договора недействительными. Также неясно, как стороны будут согласовывать условия договоров, если их мнения относительно целей нормы разойдутся. В этом случае необходимо будет руководствоваться толкованием суда, которое является обязательным.

2. Даже если норма прямо не запрещает сторонам изменять предусмотренные в ней правила, то в определенных случаях стороны все равно не смогут этого сделать

ВАС РФ пояснил, что стороны не смогут изменить предусмотренные нормой правила при следующих условиях:
— императивность установленных правил вытекает из существа норм об отдельных видах договоров;
— целью! законодательного регулирования является защита особо значимых интересо в (публичных, интересов слабой стороны договора, третьих лиц и др.) либо предотвращение грубого нарушения баланса интересов сторон.

Если стороны своим соглашением исключат применение такой нормы либо установят условия, не предусмотренные в ней, то суд признает такие действия недопустимыми в целом или в той части, в которой норма направлена на защиту перечисленных интересов. ВАС РФ приводит примеры норм, которые отвечают критериям императивности, а именно: п. 2 ст. 610 ГК РФ о праве каждой из сторон договора аренды отказаться от него, если он заключен! на неопределенный срок, п. 1 ст. 463 ГК РФ о праве покупателя отказаться от исполнения договора купли-продажи, если продавец не передает покупателю проданный товар, и др. (см. п. 3 Постановления N 16).

Если согласно норме сторонам предоставлена возможность изменить по соглашению предусмотренные правила (например, указано, что «иное может быть предусмотрено соглашением сторон»), то это еще не означает, что можно установить в договоре любое условие, отличающееся от нормы. Суд вправе признать, что такое условие должно соответствовать существу нормы и целям законодательного регулирования. Таким образом, полная свобода усмотрения сторон в этом случае ограничивается.

Только если норма не запрещает сторонам включить в договор условие, отличное от содержащихся в ней правил, и отсутствуют описанные выше критерии императивности, стороны вправе изменить соглашением правила, установленные в норме, либо полностью исключить их применение. ВАС РФ приводит примеры таких диспозитивных норм, а именно: ст. 475 ГК РФ о последствиях передачи покупателю товара ненадлежащего качества, ст. 782 ГК РФ о распределении между сторонами договора возмездного оказания услуг неблагоприятных последствий его прекращения и др. (см. п. 4 Постановления N 16).

О применении выводов ВАС РФ при согласовании условий договоров поставки, аренды и возмездного оказания услуг см. Путеводитель по договорной работе.

3. ВАС РФ разъяснил иные вопросы, связанные со свободой договора и ее пределами

Помимо рассмотренных выше выводов в Постановлении N 16 затронуты, в частности, следующие вопросы:
— о том, при каких условиях к непоименованным договорам применяются по аналогии закона нормы об отдельных видах договоров (п. 5 Постановления N 16);
— о применении примерных условий (стандартной документации), которые разработаны саморегулируемыми организациями и опубликованы в печати (п. 7 Постановления N 16);
— о несправедливых договорных условиях (п. п. 9, 10 Постановления N 16);
— о толковании судом условий договора, в отношении которых невозможно установить действительную общую волю сторон (п. 11 Постановления N 16).

Так, частью четвертой статьи 29 Федерального закона от 02.12.1990 N 395-1 «О банках и банковской деятельности» установлен запрет на одностороннее изменение кредитной организацией порядка определения процентов по кредитному договору, заключенному с заемщиком-гражданином, однако это не означает, что запрещено такое одностороннее изменение указанного порядка, вследствие которого размер процентов по кредиту уменьшается.

3. При отсутствии в норме, регулирующей права и обязанности по договору, явно выраженного запрета установить иное, она является императивной, если исходя из целей законодательного регулирования это необходимо для защиты особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и т.д.), недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон либо императивность нормы вытекает из существа законодательного регулирования данного вида договора. В таком случае суд констатирует, что исключение соглашением сторон ее применения или установление условия, отличного от предусмотренного в ней, недопустимо либо в целом, либо в той части, в которой она направлена на защиту названных интересов.

В силу пункта 12 статьи 28.2 Закона Российской Федерации от 29.05.1992 N 2872-1 «О залоге», если при реализации заложенного движимого имущества во внесудебном порядке федеральным законом предусмотрено обязательное привлечение оценщика, начальная продажная цена заложенного движимого имущества, с которой начинаются торги, устанавливается равной восьмидесяти процентам рыночной стоимости такого имущества, определенной в отчете оценщика, если иное не предусмотрено договором о залоге, содержащим условие об обращении взыскания на заложенное движимое имущество во внесудебном порядке. Это означает, что стороны своим соглашением вправе лишь увеличить начальную продажную цену по сравнению с предусмотренным названным пунктом общим правилом, но она не может быть установлена соглашением сторон ниже восьмидесяти процентов стоимости, определенной в отчете оценщика. Императивность данной нормы в части недопустимости снижения начальной продажной цены обеспечивает защиту охраняемых законом интересов как залогодателя, так и третьих лиц — других кредиторов залогодателя, которые вправе претендовать на удовлетворение своих требований за счет суммы, оставшейся после удовлетворения требований, обеспеченных залогом.